2 марта 1699 года в 2 часа ночи в Москве скончался Лефорт Франц Яковлевич. Тотчас был послан гонец к Петру. Получив горестное известие о кончине своего друга, он так поспешил, что уже 8 марта приехал в Москву. Войдя в комнату покойного и взглянув на него, Петр воскликнул: «На кого могу я теперь положиться? Он один был верен мне»!
11 марта, перед выносом тела в реформатскую церковь, царь велел открыть гроб и долго целовал покойного, громко рыдая. В погребальной процессии он шел во главе первой роты Преображенского полка, одетый в глубокий траур, за Петром с печальной музыкой следовали Семеновский и Лефортов полки. За полками ехал рыцарь с обнаженным мечом, острием вниз, потом вели двух коней, богато убранных и одного коня под черною попоною. Гроб несли 28 полковников; перед гробом шли офицеры, державшие на бархатных подушках золотые шпоры, пистолеты, шпагу, трость и шлем. Непосредственно за гробом шел племянник покойного, Петр Лефорт, окруженный иностранными посланниками, боярами и сановниками; все они, а также рыцарь и офицеры, были в полном трауре. Позади шла вдова Елизавета Францевна в сопровождение 24 знатных дам[1].
Это были грандиозные, необыкновенно пышные, впечатляющие похороны. Так кто же был для России «единственный друг царя» Лефорт, о потере которого государь был столь безутешен и безмерно страдал?
Уже с первых шагов по прибытии в Россию Лефорт проявил себя с самой лучшей стороны: «Находился в тесной связи со многими жителями Немецкой слободы и, отличаясь веселостью нрава, добродушием и честностью, пользовался всеобщим уважением. Нельзя сомневаться в том, что Лефорт был талантливым человеком, но в то же время не может быть и речи о каких-либо чрезвычайных способностях его.
Лефорт был дорог для Петра главным образом своей личностью, своим прекрасным сердцем, бескорыстною, беспредельною преданностью к особе Петра.
К сожалению, не сохранилось ни одного письма царя к Лефорту; письма последнего к царю свидетельствуют о любви к царю и веселом нраве Лефорта; здесь очень много говорится о попойках, о разных сортах вин»[2].
Итак, Лефорт, как следует из приведенного описания, талантлив, но в то же время – без каких-либо «чрезвычайных» способностей. Не каждый историк может в одном предложении написать взаимоисключающие утверждения, но Брикнеру это удалось.
Совсем другой образ Лефорта представлен в биографии В. Корсаковой в «Русском биографическом словаре» 1914 г., где он показан крупным военачальником, достигшим высших званий благодаря личным заслугам.
Разберемся, кто же на самом деле был Лефорт: веселый гуляка или выдающийся военачальник, или эти качества не противоречили друг другу, а находились в счастливом сочетании?
По прибытии в 1675 г. из-за границы Лефорт, согласно положению об иноземцах, поселился в Немецкой слободе. Необходимость оставаться в России побудила его жениться. В 1678 г. он познакомился с вдовой подполковника Сугэ и ее дочерью Елизаветой, которая и стала его женой. Через жену Лефорт вступил в родство с Патриком Гордоном и с Полем Менезесом, состоящими на царской службе.
Патрик Гордон играл важную роль в деятельности Петра по реорганизации армии. Учитывая, что император питал неприкрытую ненависть к стрельцам, основанную на тяжелых детских воспоминаниях, то его основной задачей было участие в замене стрелецкой пехоты потешными войсками. Для этого под руководством Гордона организовывались специальные тренировочные походы (Большой Кожуховский поход) с главной силой в виде Преображенского и Семеновского полков, в ходе которых согласно заранее разработанным условиям стрельцы должны были всегда сдаваться.
Учебные сражения, помимо прочего, служили средством сближения между Петром и иностранными офицерами. В нем родилась и окрепла мысль, что успехи русской политики и русского оружия главным образом зависели от участия в этих делах людей западноевропейской школы. Важнейшие места в столице были доверены полкам, которые находились под командою иностранных офицеров.
В 1678 г. Лефорт подал челобитную в Иноземный приказ о принятии его на царскую службу, после чего последовало царское повеление принять его на службу в чине капитана. Быстрое повышение по службе Лефорт получил благодаря покровительству князей Голицыных – главнокомандующего всеми русскими военными силами князя Василия Васильевича и его двоюродного брата князя Бориса Алексеевича. 29 июня 1683 г., в день именин царя Петра, Лефорт произведен в майоры, а 29 августа, в день именин царя Иоанна, получил чин подполковника.
В 1687 г. начался поход против крымского хана, который для русской армии оказался трагичным из-за болезней и гибели воинов от плохой воды и жары, а лошадей – от бескормицы. По возвращении в Москву князь В.В. Голицын представил обоим царям и царевне Софии сопровождавшего его в походе Лефорта, который был произведен в полковники и получил денежную награду.
Второй крымский поход 1689 г. окончился еще печальнее первого.
Как показывают результаты походов, Лефорт не только не отмечен какими-либо военными подвигами, но и сам полковник где-то затерялся.
Но это только до определенной поры. Время взлета Лефорта наступило в день рождения сына царя Алексея – именно тогда произошло сближение Петра и Лефорта. По этому случаю 18 февраля 1690 г. Лефорт был пожалован в генерал-майоры.
При посещении Немецкой слободы Петр стал часто навещать Гордона и Лефорта. Между юным царем и молодым человеком с таким веселым и живым характером завязалась дружба. Личные качества располагали царя к Лефорту и сделали того любимцем, без которого не проходило ни одного важного мероприятия.
Для своего друга Петр не пожалел средств: к дому Лефорта была сделана пристройка, вмещавшая 1500 человек для приемов. Помещение сияло позолотой, было обито великолепными обоями и украшено дорогими скульптурами. Меблировка была роскошная – много серебряной посуды, оружия, картин, зеркал, ковров, разных украшений – все вещи «в высшей степени интересные и многоценные». Здесь и происходили самые веселые попойки по несколько дней в кампании примерно 250-300 человек. Но, как заметил автор биографии Лефорта: «Было бы однако ошибочно думать, что дом Лефорта предназначался царем исключительно для пиров, балов и веселья. Когда Петр бывал там запросто, то после раннего обеда гости стреляли в цель, играли в кегли, а вечером первый бомбардир (Петр) пускал изготовленные им самим фейерверки»[3].
Отдадим должное автору за объективную картину времяпрепровождения избранного общества, которое не только веселилось, но и занималось «серьезным делом», причем соотношение по времени между ними могло меняться в зависимости от настроения.
Не забывал Петр и о продвижении своего любимца по военной части, так, в 1691 г. он стал генерал-лейтенантом, а в 1693 г. и полным генералом.
Таковы итоги деятельности Лефорта в качестве военачальника – за пятнадцать лет беспорочной службы от капитана до полного генерала при участии в двух провальных Крымских походах.
Неутомимая деятельность Петра на военном поприще дала Лефорту отличную возможность проявить себя в военном искусстве в намечаемых царем Азовских походах. Весной 1695 г. состоялось выступление армии в поход на Азов. Здесь и обнаружил себя военный талант Лефорта, который по описанию его биографа, показал себя с лучшей стороны: «Во время второго штурма Азова русскими войсками Лефорт находился в жарком огне и овладел одним из красных знамен неприятеля»[4].
Казалось, наконец-то любимец Петра начал оправдывать свое воинское звание и демонстрировать личную храбрость в битвах.
Несколько иную картину описывает другой российский историк, не попавший под очарование привлекательной внешности Лефорта: «Труднейшая задача, осада Азова, была предоставлена войскам нового устройства, в числе 31 тысяч. Само собой разумеется, царь находился при этом войске; начальство над ним было поручено консилии трех генералов: Головина, Лефорта и Гордона.
Как скоро начались приготовления к осаде, несогласие между главнокомандующими обнаружились еще резче. Работы шли медленно, вяло, неудачно. Приступ, сделанный 5 августа 1695 года, имел весьма печальный исход. Много людей погибло совершенно напрасну.
Главным инженером был Тиммерман, а его помощниками: Адам Вейде, Яков Брюс, и швейцарец Морло. Они действовали неудачно и, кажется, не умели взяться за дело. Однажды устроили в подкопе камеру и наполнили ее порохом. Гордон доказывал, что преждевременный взрыв не принесет никакой пользы и только перебьет своих же. Но созванный государем военный совет решил взорвать подкоп, и как скоро обрушится стена, занять пролом войсками. Предсказания Гордона сбылись буквально. Крепостная стена осталась невредимой, а множество русских погибло. «Эта неудача», говорит Гордон, «сильно огорчила» государя и произвела неописуемый ужас в войске, потерявшем после этого всякое доверие к иностранцам.
…предприятие Петра кончилось полной неудачей, 27 сентября, решили, что нужно отступить.., отступление войска и возвращение его в пределы Московского государства было сопряжено с ужасными затруднениями. По случаю бури, имевшей следствием разлив вод у берегов Азовского моря, утонуло много народа.
Сам Петр, однакож, не мог не сознавать, что первое его предприятие, в котором ответственность лежала на царе и на окружавших его иностранцах, потерпело полную неудачу»[5].
В данном эпизоде военный совет, поддержавший решение о подрыве подкопа, принял не просто неверное решение, а преступное с точки зрения командующего Гордона, и вина за его последствия также лежит на совести Лефорта.
Но и это не повод для горести и печали. Лефорта ждало повышение в звании как и после Первого крымского похода. По возвращению из Азовского похода Петр назначил Лефорта адмиралом русского флота и «вследствие желания Петра, 3 декабря 1695 г., в доме Лефорта весело отпраздновали возвращение армии из-под Азова»[6].
В качестве адмирала Лефорт принял участие во втором походе на Азов, где в полном составе флот собрался к концу июня. Как закончился данный поход, можно узнать из той же «блестящей» биографии Лефорта, растиражированной в царской России «Русским биографическим словарем» в 1914 г.: «Как только русский флот снялся с якоря и приготовился к нападению, турецкие суда распустили все паруса и ушли в море. Не распространяясь о подробностях похода, скажем только, что Азов сдался во второй половине июля на капитуляцию. Приписывая победу главным образом флоту с Лефортом во главе, Петр писал из-под Азова князю Ромодановскому, что желает чествовать моряков.
За Азовский поход Лефорт получил титул наместника новгородского и вотчины в Епифановском и Рязанском уездах, в которых числились 175 крестьянских дворов; кроме того, золотую медаль, соболью шубу, кусок златотканой парчи и большой вызолоченный бокал с именем царя»[7].
Проясним реальное участие русского флота под руководством Лефорта во втором Азовском походе с необходимыми для этого подробностями, которые коренным образом расходятся с описанием похода без деталей.
«Военные операции начались в мае (1696 г.). Царь в это время, по-видимому, был особенно занят вопросом, окажется ли новопостроенный флот, с совсем еще неопытном экипажем, способным к борьбе с турецкими судами. 21 мая сделав рекогносцировку и увидев довольно значительную турецкую эскадру, Петр пришел к Гордону и сообщил ему, что дал приказание русскому флоту избегать столкновения с турецкой эскадрой. Рассказывая об этом в своем дневнике, Гордон замечает, что Петр при этом случае казался печальным и озадаченным. Скоро после этого, однако, узнали, что казаки напали на турецкий флот, повредили и разогнали его и многих турок убили. Довольно часто повторяемый рассказ о личном участии царя в этом деле лишен всякого основания»[8].
Из данного описания следует, что Петр не решился рисковать построенным с такими усилиями флотом, а намеревался выждать время для более удобного случая. Однако самодеятельная вылазка казаков привела к неожиданной для всех победе. И опять славное имя адмирала Лефорта затерялось в истории и в течение последующих веков так и не всплыло в числе победителей турецкого флота.
Несмотря на неудачное участие Лефорта в военных баталиях Петр повышал его в воинских званиях, а победу над турецким флотом расценил как повод для щедрого подарка в виде нового великолепного дворца.
«Постройка этого дворца обошлась до 80 000 талеров; другого подобного здания не существовало в России. Главная часть дворца с залами и жилыми комнатами была обращена в сад. С улицы въезд вел через широкие ворота на обширный двор, окруженный флигелями. Внутреннее убранство отличалось роскошью; например, одна зала была оклеена кожею, тисненною золотом, другая обита желтой камкой (шелковая ткань), в третьей помещались редкие китайские изделия, четвертая увешана картинами с морскими изображениями и убрана моделями галер и кораблей»[9].
Завершил военную карьеру Лефорт достижением высочайших воинских званий и почестей в России. Они не были заслужены, звания ему присваивались не за воинские успехи, а за близость к царственному дому и использование родственных связей. У него не было военного образования, а также наклонностей к военной специальности, кроме желания поудобнее устроиться при сильных мира сего. Для достижения данной цели он и использовал свои природные данные: обаяние, общительность, умение сойтись с нужными людьми и вызвать к себе их дружеское расположение.
Нужен ли был такой Лефорт царю Петру? Да, и в таких людях нуждался царь, когда неустанно буквально день и ночь проводил в неутомимой деятельности. Нуждался в поддержке, отвлечении в минуту отдыха от тяжких забот, получении заряда бодрости от веселого нрава своего друга. Назначая на высочайшие государственные должности Лефорта, Петр рассчитывал на его помощь и поддержку в государственных делах, но не находил их и был вынужден брать ответственность на себя, из-за чего и вина за их провал ложилась на царя, в тоже время оттеняя истинного виновника.
В русской истории Франц Лефорт предстал как веселый гуляка, щеголь, человек невежественный, но мастер по устройству пиров и увеселений и сам их деятельный участник, человек беспринципный и пустой, но преданный Петру; хитрый и ловкий, он сумел сникать его расположение и стал первым адмиралом новорожденного русского флота.
[1] Русский биографический словарь. Лабзина – Ляшенко. Репринтное воспроизведение. Москва: «АСПЕНТ ПРЕСС», 1986. С. 360-361.
[2] Брикнер А.Г История Петра Великого. Москва: «ТЕРРА» – «TERRA». Репринтное воспроизведение издания А.С. Суворина. С. 115-117.
[3] Русский биографический словарь. Лабзина – Ляшенко. Репринтное воспроизведение. Москва: «АСПЕНТ ПРЕСС», 1986. С. 353.
[4] Русский биографический словарь. Лабзина – Ляшенко. Репринтное воспроизведение. Москва: «АСПЕНТ ПРЕСС», 1986. С. 357.
[5] Брикнер А.Г История Петра Великого. Москва: «ТЕРРА» – «TERRA». Репринтное воспроизведение издания А.С. Суворина. С. 134-140.
[6] Русский биографический словарь. Лабзина – Ляшенко. Репринтное воспроизведение. Москва: «АСПЕНТ ПРЕСС», 1986. С. 357.
[7] Русский биографический словарь. Лабзина – Ляшенко. Репринтное воспроизведение. Москва: «АСПЕНТ ПРЕСС», 1986. С. 357-358.
[8] Русский биографический словарь. Лабзина – Ляшенко. Репринтное воспроизведение. Москва: «АСПЕНТ ПРЕСС», 1986. С. 143-144.
[9] Русский биографический словарь. Лабзина – Ляшенко. Репринтное воспроизведение. Москва: «АСПЕНТ ПРЕСС», 1986. С. 360.