Аннотация
Э. Балецкий известен в научных кругах как крупный венгерский филолог-славист, много лет (1965–1981 гг.) возглавлявший кафедру русского языка и литературы Будапештского университета. Детство и юность будущего ученого прошли в Подкарпатской Руси, в его раннем творчестве отразились сложные национально-культурные процессы этого славянского региона. В данной статье анализируются художественные и научные произведения Э. Балецкого в широком контексте общественно-политической жизни Подкарпатской Руси.
_________________________________________________________
Э. Балецкий родился 21 февраля 1919 г. в селе Гукливе (венг. Hukliva, официально с 1904 г. – Zúgó) на северной окраине бывшего венгерского комитата Берег (сегодня Воловецкий район Закарпатской области Украины) в семье железнодорожника. Вскоре семья переехала в село Чинадаево (венг. Beregszentmiklós) близ Мукачево. По Трианонскому мирному договору 1920 г. территория Подкарпатской Руси официально вошла в состав Чехословакии. В чинадаевской школе формируется мировоззрение молодого Э. Балецкого, именно здесь он пишет первые стихотворения на русском языке [1, с. 21]. Чинадаево в то время являлось одним из центров русофильского движения. В селе действовал «Русский народный дом», построенный по инициативе директора школы, русофила И. Ковача. В данном учреждении проводились литературные вечера, концерты силами учащихся школ (начальной и средней), Дни русской культуры (были приурочены к дню рождения А.С. Пушкина), торжественные вечера в честь «русинских будителей» XIX в. А. Духновича и А. Добрянского [2, с. 120].
В 1929 г. Э. Балкцкий поступает в Мукачевскую русскую гимназию им. А.С. Пушкина. Многие ученики гимназии впоследствии стали известными поэтами и писателями русофильских взглядов (В. Добош, Ф. Иванов, А. Карабелеш и др.). В 1932 г. силами преподавателей и учеников Мукачевской русской гимназии стал издаваться студенческий литературный альманах «Наши стремления», в котором в 1935 г. были размещены стихотворения Э. Балецкого.
Тематика стихотворений была весьма разнообразной – природа региона, любовь, вопросы смысла жизни. Приведем стихотворение «Забытое племя» (1935 г.), в котором Э. Балецкий описывает бедственное положение жителей Подкарпатской Руси, декларирует ожидание «зари с востока» (в то время кристаллизуется такое направление общественной мысли региона, как просоветское русофильство), сетует на «льстивых братьев вал», который наводнил регион (очевидно, отсылка к украинским националистам из соседней польской Галиции, которые в межвоенный период не без одобрения чехословацких властей приезжали в Подкарпатскую Русь):
Над прекрасной равниной
У озер и рек гремучих
В ярких, милых придолинах
Много есть цветов пахучих.
Больше грусти у народа.
Хаты там стоят.
Не блестит заря востока
Из-за гор для малых хат.
Землю всю кремнистый
Камень зла покрыл,
Не одних, но много льстивых
Братьев вал сюда прибыл.
Все туманно, все так грустно,
Висят бичи терния.
Больно нам да так и грустно
От тяжкого гнетения.
Кажется, что тризнами все наполнено.
Поют ту же грусть, всю издавна, слышишь? не перестают.
Вот оставим грустны песни наши петь и грусть
сами прогоним;
Запоем все, как мы народ свой освободим! [2, с. 124].
В 1937 г. Э. Балецкий стал студентом Карлового университета в Праге, в 1939 г., после оккупации Подкарпатской Руси Венгрией, перевелся в Будапештский университет, который окончил в 1943 г. Венгерский русинист М. Капраль, ведущий исследователь творчества Э. Балецкого, так объясняет изменения жизненной траектории молодого поэта: «Это весьма разительное изменение, впрочем, может объясняться сугубо прагматичными факторами, молодому человеку нужна была банальная помощь и поддержка семьи, которая в одночасье оказалась в другом государстве. С другой стороны, это перемещение вполне в духе тех тенденций, которые проявились в среде русинской интеллигенции в 1920 г. Значительная ее часть тяготела к венгерской культуре, венгерскому государству, что легко объяснимо, учитывая нахождение Подкарпатья в составе именно Венгерского государства на протяжении всего исторического периода» [3, с. 63–64].
Нечеткость представлений о национальной идентичности и политической ориентации представителей интеллектуальных элит Подкарпатской Руси, их балансирование на грани лояльности и враждебности Будапешту как нельзя лучше отражены в творчестве Э. Балецкого периода Второй мировой войны. Его ранние работы проникнуты ясно очерченными русофильскими идеями, что видно, например, в следующих строках:
«О, Пушкин, Пушкин – твой язык
Русь возвеличит в громкой славе» [4].
Посещая Мукачево, молодой поэт с сожалением отмечает, что «меркнет старый русский язык» [5]. Э. Балецкий в своих стихах прямо не указывал, в составе какого государства он желает в будущем видеть Подкарпатскую Русь. Однако из стихотворения «Эй, земляк!», написанного в апреле 1940 г., отчетливо видно, что поэт не был обрадован восстановлением венгерского господства в крае:
«Плачет Родина, вздыхает,
только брови хмурит.
Эй, земляк родной, не слышишь?
Будет гром и буря» [6, c. 38].
Начиная с 1939 г. Э. Балецкий активно сотрудничал с изданиями русофильского политика А. Бродия – «Русской правдой» и «Русским словом». За короткий период в «Русской Правде» были опубликованы многочисленные поэтические произведения Э. Балецкого, по большей части написанные им ранее. Проявились и организаторские способности Э. Балецкого: в 1940 г. его избирают заместителем председателя «Союза Угро-русских писателей», с 1941 г. он редактировал литературную страницу газеты С. Фенцика «Карпаторусский голос». Интересно, что субботнюю литературную страницу ужгородской газеты ее сотрудник редактировал в Будапеште [7, c. 32–33].
Программной работой, отражавшей гражданское становление молодого интеллигента Э. Балецкого, является статья «Flat, ubi vult..» от 8 ноября 1941 г. В ней автор сетует на низкое качество местной литературы, отсутствие должной критики, графоманство. Э. Балецкий замечает, что писатели и поэты плохо знают жизнь народа, не хотят изучать русинский язык, часто даже стыдятся его. Вместо этого автор советует многому поучиться у народа [8, c. 145–146, 155–157]. Данная статья отражает две основные тенденции в творчестве Э. Балецкого. Во-первых, он постепенно отходит от литературы и переключается на научную деятельность. Во-вторых, Э. Балецкий все более тяготеет к лагерю русинофилов. Будапештский студент откликнулся на призывы о сотрудничестве в периодических изданиях «Подкарпатского общества наук» и вскоре опубликовал на страницах газеты «Литературная Неделя» народную песню «Ишли Турки зъ Татарами» [54]. Две фундаментальные языковедческие статьи Э. Балецкий опубликовал на страницах ужгородского научного журнала «Зоря-Hajnal»: «Языкъ грамматики Е. Сабова зъ 1890 року» и «Ü» въ чинадёвскомъ говоре». Реже на русинском языке начинающий будапештский славист публиковал в те годы художественные произведения [7, c. 35].
Деятельность Э. Балецкого как русинского поэта не всегда находила отклик среди более опытных приверженцев теории угро-русинизма. Так, Э. Балецкий сделал попытку перевести на русинский язык «Воззвание» М. Вёрёшматри – произведение популярного в Венгрии поэта XIX в., которое исполнялось на официальных государственных мероприятиях. Однако заявленный Э. Балецким русинский перевод практически не отличался от норм русского литературного языка [9]. На этот факт обратил внимание Г. Стрипский, резко раскритиковавший данную работу. Э. Балецкий обвинялся в том, что «он думал не про русинов, а про москалев, писал не по-русински, а по-великорусски» [10, c. 191]. Молодого поэта и ученого Г. Стрипский называл русофилом и сравнивал с «червяком внутри сыра» [10, c. 194]. Г. Стрипский предложил свою версию перевода «Воззвания», которая и стала исполняться впоследствии в ходе государственных мероприятий.
В биографии Э. Балецкого до сих пор остаются «белые пятна». После блестящей защиты докторской работы по филологии в 1943 г. молодой человек был призван в венгерскую армию и отправлен на восточный фронт. По некоторым сведениям, Э. Балецкий был арестован советской контрразведкой СМЕРШ. От ГУЛАГА его спасло заступничество видных венгерских ученых, в частности, И. Кнежи. Как человек, прекрасно знавший русский и венгерский языки, Э. Балецкий получил должность переводчика в структурах СМЕРШ. После окончания Второй мировой войны Э. Балецкий остался в Венгрии, где построил успешную академическую карьеру [3, с. 64; 11, с. 128]. В зрелом возрасте Э. Балецкий не любил рассказывать о своем происхождении, скрывал свое прошлое. Вспоминая о встрече в 1948 г. с Э. Балецким, известный венгерский литератор А. Фодор с недоумением отметил, что ученый твердо опроверг ту очевидность, что является поэтом, стихи которого венгерский писатель обнаружил в одном из русинских изданий 40-х гг. А. Фодор подметил: «Может быть, он (Э. Балецкий. – О.К.) не хотел признавать, что у него есть какие-то «грехи» [11, с. 127–128]. Жизнь и творчество Э. Балецкого являет собой яркий пример того, что представители интеллигенции Подкарпатской Руси могли в достаточно короткий период изменить свою национальную идентичность под влиянием объективным и субъективных факторов.
Литература
1. Барань Є. Еміль Балецький – дослідник закарпатських українських говорів (перший етап наукової діяльності) // Еміль Балецький – мовознавець, письменник, освітянин. Міжнародний науковий семінар, Берегове, 23–24 травня 2019 року / ред. Є. Барань. Берегове; Ужгород, 2020. С. 21–40.
2. Лявинец М. Ранняя поэзия Э. Балецкого // Еміль Балецький – мовознавець, письменник, освітянин. Міжнародний науковий семінар, Берегове, 23–24 травня 2019 року / ред. Є. Барань. Берегове; Ужгород, 2020. С. 117–126.
3. Капраль М. Время надежд и разочарований русинской интеллигенции: еще раз к биографии Эмиля Балецкого// Еміль Балецький – мовознавець, письменник, освітянин. Міжнародний науковий семінар, Берегове, 23–24 травня 2019 року / ред. Є. Барань. Берегове; Ужгород, 2020. С. 61–68.
4. Балецкий Э. Стихи о любви // Эмиль Балецкий. Литературное наследие / под ред. А. Золтана, М. Капраля. Nyíregyháza, 2007. С. 25.
5. Балецкий Э. Мукачево // Эмиль Балецкий. Литературное наследие / под ред. А. Золтана, М. Капраля. Nyíregyháza, 2007. С. 40–42.
6. Балецкий Э. Эй, земляк // Эмиль Балецкий: Литературное наследие / под ред. А. Золтана, М. Капраля. Nyíregyháza, 2007. С. 38–39.
7. Капраль М. Неизвестный Эмиль Балецкий. По материалам подкарпатской периодики 1939–1943 гг. // Вестник филиала Института русского языка им. А.С. Пушкина / отв. ред. Л.Л. Вохмина. Будапешт, 2001. № 15. С. 28–40.
8. Балецкий Э. Flat, ubi vult.. // Эмиль Балецкий: Литературное наследие / под ред. А. Золтана, М. Капраля. Nyíregyháza, 2007. С. 145–157.
9. Балецкий Э. Перевод «Воззвания» М. Вёрёшматри // Эмиль Балецкий: Литературное наследие / под ред. А. Золтана, М. Капраля. Nyíregyháza, 2007. С. 111–113.
10. Письмо Гиадора Стрипского профессору права Иштвану Чекеи о переводе «Призыва» Верешмарти Балецким // Удварі І. Зберька жерел про студії русинського писемства. Гіадор Стрипський: библіограф, языкознатель, товмач. Nyíregyháza, 2007. С. 191–197.
11. Лявинец-Угрин М. Новые страницы биографии Эмиля Балецкого // Еміль Балецький – мовознавець, письменник, освітянин. Міжнародний науковий семінар, Берегове, 23–24 травня 2019 року / ред. Є. Барань. Берегове; Ужгород, 2020. С. 127–164.
