ЧЕШСКИЙ ПОЛИТИК КАРЕЛ КРАМАРЖ (1860-1937) ОБ УКРАИНСКОМ ВОПРОСЕ В АВСТРО-ВЕНГРИИ И ЧЕХОСЛОВАКИИ В КОНЦЕ XIX – НАЧАЛЕ XX ВВ.
Зарождение и последующее развитие украинского движения в конце XIX – начале XX вв. постоянно привлекало пристальное внимание известного чешского политика и общественного деятеля, лидера партии младочехов, многолетнего депутата австрийского рейхсрата и первого премьер-министра независимой Чехословакии Карела Крамаржа (1860-1937). Будучи практическим политиком с колоссальным опытом, широким кругозором, обширными международными связями и основательным знанием России, Крамарж рассматривал украинский вопрос в контексте своей текущей политической деятельности с учётом государственных интересов Чехословакии, появившейся на политической карте Европе после распада Австро-Венгрии в октябре 1918 года.
При этом Крамарж, полностью следуя в русле чешской академической традиции, безоговорочно разделял взгляды своего современника, авторитетного чешского историка-слависта и археолога академика Л. Нидерле, категорично утверждавшего, что «хотя о Малой, Белой и Великой Руси можно говорить с XIII века и хотя их индивидуализация продолжилась и в последующие века, тем не менее, эти три Руси остались составными частями единого русского народа…». Таким образом, подобно Нидерле и другим авторитетным чешским учёным, Крамарж также являлся убеждённым сторонником существования единой Руси как цивилизационной общности и триединого русского народа, состоящего из великороссов, малороссов и белорусов.
В начале ХХ в. Крамарж в качестве лидера одной из самых влиятельных чешских политических партий – партии младочехов – инициировал неославистское движение, которое явилось ответом чешских политиков на вызовы того времени и которое стремилось к «культурному и экономическому сближению славянских народов, остающихся вполне самостоятельными и свободными в своей внутренней жизни». Как впоследствии подчёркивал сам Крамарж, «главной целью новославянства было использование новых условий, которые создались после учреждения в России Государственной Думы для внутренней организации славянства, для сближения… русских и поляков, а также – создание из славянства действительной, настоящей силы, которая бы имела важное значение в политическом развитии России и Австрии и которая являлась бы защитой против тогдашнего грозного размаха пангерманизма…». В практической сфере чешский неославизм предполагал широкое развитие культурных и экономических связей между славянскими народами, рассчитывая на поддержку данного проекта со стороны России.
Первоначально общее развитие политической ситуации благоприятствовало планам Крамаржа. По его словам, «в 1907-1908 гг. обстановка… созрела. В Австрии после тяжёлых боёв удалось в новом парламенте, избранном на основе всеобщего голосования, получить славянское большинство – правда, в каких-нибудь 2 голоса…». Однако попытки Крамаржа и его сторонников объединить славянских депутатов австрийского парламента в единый славянский блок, образовав «крепкое ядро парламентского большинства», чтобы таким образом «ставить серьёзные препятствия всем антиславянским попыткам австрийской политики» потерпели полную неудачу. Полноценный славянский блок в австрийском рейхсрате создать не удалось прежде всего потому, что, как откровенно признавал Крамарж, всеобщее избирательное право привело в парламент «социалистов и украинцев», которые крайне отрицательно относились к проведению инициированной им согласованной «славянской политики» в духе неославизма. Таким образом, как свидетельствует Крамарж, именно украинские депутаты австрийского парламента, действуя в интересах Вены и Берлина, торпедировали проведение общей славянской политики в соответствии с программой чешского неославизма.
Более подробно останавливаясь в этой связи на украинском движении и его последствиях для согласованной «славянской политики» в рамках Австро-Венгрии, Крамарж откровенно подчёркивал, что «мы в украинском движении в Галиции всегда видели величайшую угрозу для славянства». В унисон со своим польским коллегой по неославизму, лидером польской национальной демократии Р. Дмовским, Крамарж откровенно писал по поводу истоков украинского политического движения: «Ни для кого не было секретом, что это движение поддерживалось сначала поляками, а потом немцами из Вены и из Берлина – в целях разрушения единства России, т.е. во вред славянства». Констатируя объективную роль украинского движения как инструмента реализации геополитических интересов Австро-Венгрии и Германии в конце XIX – начале XX вв., Крамарж подчёркивал, что украинцы «ещё во время старой Австрии, будучи руководимы авантюристом Василько, не шли с нами заодно, ибо всегда находились под влиянием Вены и Берлина».
Данная констатация Крамаржа, убедительно вскрывающая исключительно деструктивную роль украинского движения как эффективного антиславянского инструмента в политике Вены и Берлина, принципиально важна. Именно Крамарж как прекрасно информированный ветеран австрийской политики и многолетний депутат рейхсрата основательно изучил нюансы политической кухни Австро-Венгрии, на собственном опыте познав истинное значение украинского фактора во внутренней политике Дунайской монархии.
Переходя к характеристике политики независимой Чехословакии в украинском вопросе, Крамарж в 1927 г. с сожалением замечал, что в известном смысле официальная Прага пошла по пути Вены и Берлина. «Наша официальная политика прямо балует украинцев, заклятых врагов России, и этим, к сожалению, очень осложняет наши отношения к будущей России, – критиковал официальную Прагу Крамарж в своей книге «В защиту славянской политики», опубликованной в 1927 г. – Этого мы не можем делать, так как мы не хотим дальнейшего дробления славянства… Между прочим, эта наша официальная украинская политика весьма скверно отражается на наших отношениях к словакам и на нашей текущей политике; мы любим словацкий язык и охотно отстаиваем все права словаков, но мы хотим слияния двух ветвей объединённого народа и политического единства, т.е. стремимся совсем не к тому, чего хотят украинцы, сепаратизм которых направлен определённо против России…». Таким образом, явно проукраинская политика чехословацких властей, как полагал Крамарж, таила в себе мину замедленного действия и в области отношений между чехами и словаками, объективно противодействуя реализации положений официальной теории «чехословакизма», провозглашавшей существование единой «чехословацкой» нации.
По мнению чешского политика, «демонстративная поддержка украинцев» официальной Прагой объяснялась её полностью «западнической ориентацией». Именно поэтому, как подчёркивал чешский политик, министр иностранных дел Чехословакии Э. Бенеш «стремится к уменьшению России, поэтому он ровно ничего не имеет против украинского сепаратизма, хотя последний является открыто и страстно враждебным России». Мысль Крамаржа о контрпродуктивности и потенциальной опасности подобной политики для Чехословакии полностью подтвердилась в конце 1930-х годов.
Приводя многочисленные конкретные примеры поддержки украинского движения официальной Прагой, Крамарж указывал, в частности, на то, что в созданном в Чехословакии украинском университете, полностью финансируемом из чехословацкого бюджета, «проповедуется самая ожесточённая вражда ко всему русскому. Русский педагогический институт правительство закрывает, хотя он имеет огромное значение для подлинной демократизации России, а… украинский педагогический институт сохраняется, причём с четырёхлетним курсом, в то время как русским мы разрешили лишь трёхлетний курс. Очевидно, руководители нашей иностранной политики не считаются с тем, что мы наносим удар в самое сердце России и что Россия нам этого никогда не забудет, если культивирование ненависти ко всему русскому будет столь действенным, что обусловит попытку отторгнуть Украину от России».
Впрочем, вслед за своим польским коллегой Р. Дмовским Крамарж не сомневался в том, что Россия, столетиями стремившаяся к Чёрному морю, найдёт в себе силы, чтобы «снова овладеть выходом к морю, если даже Украина пожелает стать на её пути». Что касается постоянных заигрываний официальной Праги с украинским движением в 1920-е гг., то Крамарж прозорливо и неоднократно предупреждал чешских политиков и общественность о крайне опасных для Чехословакии потенциальных последствиях подобной самоубийственной политики. Так, он обращал внимание чехословацкой политической элиты на то, что «украинцы уже теперь на открытках рисуют великую Украину с включением нашей Подкарпатской Руси… Мы сами, в сущности, подготовляем такое решение вопроса своим противодействием великорусскому языку и своей внутренней политикой в Подкарпатской Руси».
***
Мрачное предсказание Крамаржа о том, что своей крайне близорукой проукраинской политикой Прага готовит себе фиаско в своей самой восточной провинции – в Подкарпатской Руси – полностью сбылось уже в 1938-1939 годах. Резко усилившееся благодаря системной поддержке чехословацких властей украинское движение в Подкарпатской Руси, установив тесные связи с немецкими спецслужбами, быстро превратилось в мощное орудие германской политики в карпатском регионе и было использовано Берлином для дестабилизации положения в Чехословакии и её последующей ликвидации.
Мысли об особенностях украинского движения, а также об изъянах и потенциальных опасностях политики Чехословакии в украинском вопросе, высказанные Крамаржом почти столетие назад, в значительной степени сохраняют свою актуальность и в настоящее время.
