Если у поляков имя А.В. Суворова ассоциировалось с военными поражениями, национальным унижением, подавлением восстания Костюшко в 1794 г. и взятием Варшавы, то у южных славян и большинства чехов великий русский полководец вызывал в основном позитивные ассоциации. Знакомство чехов с Суворовым совпало с началом чешского национального возрождения, деятели которого только начали узнавать Россию и русскую культуру, черпая вдохновение в самом факте существования мощной и независимой славянской державы, символом которой для чехов надолго стал прославленный русский полководец и его армия.
Контакты Суворова и его армии с чехами имели место в 1799-1800 гг., оказав весомое стимулирующее воздействие на чешскую общественность. В это время Чехия вступала в эпоху своего национального возрождения и чешская интеллигенция стремилась поднять престиж и укрепить позиции родного чешского языка, серьезно ослабленного в результате германизаторской политики Габсбургов после подавления чешского антигабсбургского восстания в 1620 г. Существование независимого славянского государства, одного из самых могущественных в Европе и родственного чехам в этническом и культурном отношении, оказывало мобилизующее влияние на чешскую интеллигенцию, поощряя ее к работе на национальной ниве.
Яркая личность А.В. Суворова, ставшего легендой ещё при жизни, и его блестящие победы стали для чешской общественности своего рода визитной карточкой тогдашней России, которую воспринимали в то время как потенциального покровителя и защитника славянских народов. В изданной в 1900 г. в Чехии книге, посвященной русскому полководцу, Суворов именуется «великим славянским генералом» и «одним из величайших гениев русского народа».[1] По словам автора книги о Суворове С. Цилияка, Россия в 1900 г. «отдала дань памяти не только своему, но и общеславянскому герою и патриоту».[2] Чехи особенно ценили Суворова за то, что под ударами возглавляемой им армии «крепкий щит Османской империи дал такую трещину, что западноевропейские оружейники, несмотря на все усилия, так и не смогли эту щель ликвидировать».[3] Подобные восторженные оценки представляли собой яркий контраст в сравнении с французскими публикациями о Суворове, которого впечатлительная французская пресса конца XVIII в. изображала как «варвара с лицом обезьяны и с душой кровожадного пса», армия которого «топчет окровавленными лошадиными ногами жатву бедного рабочего народа».[4]
***
В 1799 г. Австрия, в состав которой входили тогда чешские земли, и Россия стали союзниками в рамках антинаполеоновской коалиции. После очередного поражения от французов Вена возлагала надежды на военную помощь России, обещанную императором Павлом I. Во главе армии, направленной на помощь империи Габсбургов, был поставлен Суворов. Показательно, что с просьбой возглавить русско-австрийскую армию к Суворову обратился лично австрийский император Франц, назначивший его фельдмаршалом 29 марта 1799 г; при этом Суворов должен был освободить от французских войск территорию североитальянской Ломбардии. Суворов обязался выполнить данную задачу при условии невмешательства австрийского императорского двора в командование войсками, что, впрочем, выполнено не было, став причиной последующих разногласий.[5] К этому времени Суворов был очень хорошо известен и популярен в Австрии как талантливый полководец, сыгравший решающую роль в победоносных русско-турецких войнах конца XVIII века. Летом 1787 г. в Херсоне Суворов был представлен приехавшему туда на встречу с Екатериной II австрийскому императору Иосифу, который после беседы с русским полководцем «нашёл, что Суворов очень умён».[6] Известный австрийский военачальник принц Кобургский, воевавший вместе с Суворовым против турок, с почтением именовал его своим учителем, а австрийские солдаты, впечатленные ярко выраженной наступательной тактикой русского полководца, прозвали его «генералом Вперед». В то же время, австрийская армия вызывала пренебрежение не только у французов, но и у турок. Когда в январе 1778 Австрия вступила в войну с Турцией на стороне России, то это ничуть не обеспокоило турок; один из пашей «с презрением заметил, что австрийцы будут только лаять, а вреда причинят немного».[7]
По пути к театру военных действий часть русских войск в конце 1798 – начале 1799 гг. прошла по территории Моравии через города Оломоуц, Брно и Зноймо. В марте 1799 г. Александр Васильевич останавливался в столице Моравии Брно, где на одном из домов в исторической части города впоследствии была установлена мемориальная доска в память об этом событии. Другая часть русской армии в июле 1799 г. прошла по территории Чехии через города Хрудим, Часлав, Прагу и Пльзень. Чешская общественность к тому времени была прекрасно осведомлена о полководческой славе Суворова и победах русской армии под его командованием. Местное чешское население тепло встречало русских солдат, воспринимая их не только как союзников по антинаполеоновской коалиции, но и как представителей родственного чехам славянского народа.
В столицу Чешского королевства Прагу подразделения русской армии вступили днем 11 июля 1799 года. Пражане встретили приход русских войск с радостью и ликованием. «Уже между четырьмя и пятью часами утра на улицах Праги было заметно необычайное оживление, так как к семи часам мы надеялись увидеть русских, – писал корреспондент одной из тогдашних пражских газет. – Однако всем пришлось ждать довольно долго, так как лишь к двум часам пополудни показались передовые части… От полковника до рядового – все поражают своим геройским видом…».[8]
Жители Праги стремились оказать максимальное содействие и помощь союзной русской армии. «Все наши пражские граждане, побуждаемые старочешским гостеприимством, усердно старались доставить возможные удобства этим прославленным и прекрасным войскам, за что эти знаменитые славяне выражали пражанам искреннюю признательность»[9], – сообщали пражские газеты, отмечавшие в то же время, что русские войска держали себя в Чехии с большим достоинством. Характеризуя отношение русской армии к местному населению, чешская пресса той эпохи констатировала, что «по отношению к нашему народу русские чрезвычайно добры и любезны; они единодушно утверждают, что на всем пути их длинного перехода они всюду были встречаемы с неподдельным восторгом».[10]
Примечательно, что, стремясь облегчить общение русских солдат и жителей Праги, патриарх славяноведения и представитель первого поколения чешских «будителей» аббат Й. Добровский во время пребывания русских войск в Чехии в 1799 г. по своей инициативе подготовил и издал небольшой учебник-самоучитель русского языка. Пособие включало наиболее распространенные русские слова и выражения с переводом на чешский и немецкий языки; в заключении для удобства был приведен небольшой русско-чешский и русско-немецкий словарь. В предисловии к своему пособию Добровский, сделав небольшой экскурс в сравнительную славянскую лингвистику, подчеркивал изначальное родство и близость русского и чешского языков, которые, по его мнению, стали отдаляться друг от друга примерно с VI века.[11]
Блестящие успехи русской армии в Северной Италии, которая была в рекордно короткие сроки освобождена от французских оккупантов, потерпевших несколько сокрушительных поражений, вызвали интриги и прямое предательство со стороны Вены, что стало главной причиной неудач Швейцарской кампании. В начале октября 1800 г. на военном совете русского командования было решено, что «поскольку от австрийцев нечего ожидать, кроме нового предательства, следует от наступательных действий отказаться и вести армию на зимние квартиры».[12] 29 октября 1800 г. император Павел, поддержавший данное решение, пожаловал Суворову звание генералиссимуса, сказав при этом, что «другому этой награды было бы много, а Суворову мало».[13] Узнав об этой монаршей милости, Суворов философски заметил, что сей «великий чин меня придавит, недолго мне жить…».[14] Данное предсказание русского полководца, увы, оказалось пророческим…
После завершения итальянского и швейцарского походов осенью 1799 г. путь в Россию вновь лежал через чешские земли. Утром 20 декабря 1800 г. в западное предместье Праги с небольшой свитой въехал А.В. Суворов, где его уже ожидала карета пражского аристократа барона Якуба Виммера, гостеприимно предоставившего в распоряжение Суворова и его штаба свой дворец на фешенебельной пражской улице Пршикопы в центре чешской столицы. Изначально Суворов, стремившийся избегать пышных церемоний, планировал отдохнуть в Праге инкогнито, однако этот замысел был обречен на неудачу – слухи о его приезде уже широко распространились среди местного населения. Уже на второй день пребывания Суворова в столице Чехии ко дворцу Виммера шли толпы любопытных пражан, стремившихся «увидеть славного победителя турок, о котором рассказывали самые невероятные истории…».[15]
Если среди венской аристократии военные успехи Суворова вызывали опасения, раздражение и зависть, то в Праге русский генералиссимус оказался в атмосфере всеобщего восхищения, преклонения и обожания. Везде, где проезжал Суворов, «его окружали восторженные толпы людей, дамы стремились поцеловать у него руку. Он не особенно противился, хотя пышных встреч и проводов старался избегать. Отель барона Виммера в Праге, где остановился Александр Васильевич, стал местом паломничества высшего света чешской столицы».[16] Как не без иронии написал о своем пребывании в Праге Ростопчину сам Суворов, «мы здесь плавали в мёде и масле».[17]
Гостеприимная, доброжелательная и расслабляющая атмосфера Праги существенно изменила образ жизни обычно избегавшего светских развлечений русского полководца. Не совсем здоровый Суворов «против обыкновения часто ездил гости, где заставлял всех, даже знатных особ и дам, играть в фанты, жмурки, петь песни. По большей части из всего этого выходила забавная путаница… У себя в отеле Виммера Суворов устраивал утренние приемы, обеды, богослужения в домовой церкви… Выйдя к гостям, Александр Васильевич целовал и благословлял каждого. За столом он ел, пил и говорил больше всех. Разговор начинался с политических новостей и через Гомера, Оссиана, Руссо, Вольтера и Монтескье съезжал на военные заслуги хозяина. По окончании обеда Суворов вставал, давал всем благословение и шел спать. В церкви Александр Васильевич бывал почти ежедневно, пел на клиросе и дирижировал певчими. Вообще он несколько щеголял своей религиозностью: при встрече с католическими священниками слезал с коня, подходил под благословение и даже бросался перед ними на колени. Все это делалось, конечно, потому, что он воевал с «атеистами, убившими своего короля».[18]
Городские власти, местная аристократия и частные лица устроили в честь русского полководца целый ряд торжественных мероприятий. По сообщениям пражских газет, «девушки возлагали на Суворова лавровые венки; повсюду звучали песнопения в его честь. Билеты на театральные представления в честь почетного гостя стоили в три раза выше обычной цены, но их сразу раскупали. Все восторженно приветствовали знаменитого генерала, как только он появлялся в своей ложе…».[19] 22 декабря 1799 г. знаменитой в то время группой Гвардасони был дан торжественный спектакль в честь Суворова. Когда знаменитый русский полководец появился в театре, вся публика приветствовала его громовым криком: «Да здравствует герой Суворов!».[20] Столь бурное проявление симпатии со стороны пражан настолько тронуло Суворова, что он не смог сдержать слёз.[21]
29 декабря 1799 г. городские власти Праги устроили торжественный обед в честь Суворова и всего командования русской армии. Сразу после этого генерал Багратион дал в гостинице «В лазни» на пражской Малой Стране блестящий ответный бал для пражан от имени русского командования. По этому случаю известный пражский живописец Бржезина в рекордно короткие сроки сумел нарисовать огромную картину, изображающую места боёв и побед Суворов.
По словам автора чешской биографии Суворова, во время пребывания русской армии «Прага радовалась русским и жила в эти дни в атмосфере праздника».[22] Столица Чехии в это время была полна разными легендами и слухами о Суворове. Большое распространение среди пражан получил рассказ о том, как в самый критический момент перехода через перевал Сен-Готард в Швейцарии, когда началась снежная буря и солдаты отказывались идти вперёд, Суворов велел им вырыть могилу и лёг в неё. Пришедшим в ужас от этой картины солдатам Суворов хладнокровно приказал закопать себя, объяснив это тем, что он не хочет «пережить позор», поскольку его богатыри боятся идти вперёд. После этого войско без ропота последовало за своим командующим.[23]
Искренние симпатии чехов вызывали многочисленные свидетельства о нелюбви Суворова к подхалимам и льстецам, а также рассказы о его неприхотливости, простоте, спартанском образе жизни и товарищеском отношении к простым солдатам. «В походных условиях он ходит в старой, поношенной униформе. А как просто он живёт! – восторгался автор чешской биографии Суворова С. Цилияк. – В поле ему достаточно глотка водки и куска хлеба… С выбором ночлега он неприхотлив. Часто он спал, положив голову на камень и укрывшись соломой или плащом. Суворов говорил: «Богу молитесь, он нас ведёт, это наш генерал». Офицерам он поручал заботиться о здоровье своих солдат… Иногда он твердил: «немецкую аптеку долой, она вредит здоровью. Русскому помогут наши коренья, травы и снадобья».[24]
По душе чехам пришёлся ярко выраженный русский патриотизм Суворова и его нелюбовь к немцам и прусским порядкам, что гармонировало с настроениями прославянски и патриотически настроенной части чешского общества. Чехи отмечали, что юность и начало воинской карьеры Суворова пришлось на нелегкие времена правления императрицы Анны Иоанновны, когда в русской армии заправляли немцы и «обучение военному делу велось в немецком духе, без учёта и без понимания военного опыта и искусства русского народа. Славянская душа молодого Суворова явно страдала под этим чужеземным игом».[25] Большую известность в чешском обществе получила история о том, что когда в 1741 г. царица Анна Иоанновна посетила кадетскую школу, Суворов не стал отвечать на вопрос её всемогущего фаворита герцога Бирона, заданного по-немецки и по-французски. Только после того, как царица по-русски повторила заданный Бироном вопрос – «за кого и против кого должен всегда воевать солдат?» – Суворов выразительно ответил: «За царя и против чужеземцев», после чего Бирон, нахмурившись, покинул военную школу.[26]
Современники и очевидцы вспоминали, что во время пребывания русской армии в Праге зимой 1799-1800 гг. имя Суворова «было у всех на устах; все соревновались в выражении симпатий русским и их славному полководцу. Различные торжества устраивались каждый день и Рождество 1799 г., которое отмечалось и второй раз, уже по русскому календарю, стало одним из самых радостных событий».[27] Колоссальное впечатление на пражан произвели и торжества 18 января 1700 г., когда по русскому обычаю была устроена церемония освящения воды. По свидетельству чешских современников, «подобно русским рекам, которые каждый год этой чести удостаиваются, в этом году была освящена и вода славянской Влтавы. Обряд, воистину уникальный в чешских землях! На торжестве присутствовало всё русское войско, которого в Праге было тогда около 30 тысяч. Долго рассказывали потом пражане об этом воинском церемониале, при котором звучали команды на столь благозвучном языке русском…».[28] Обратили чехи внимание и на заинтересованное и весьма благожелательное отношение Суворова к чешским детям и молодёжи. По воспоминаниям очевидцев, «Суворова часто видели наблюдающим за играми детей, при этом их разговоры на чешском языке ему очень нравились. Часто он лез в карман, дабы вознаградить кого-нибудь из детей, а после этого он уходил быстрым шагом».[29]
Личные качества А.В. Суворова и его военные успехи произвели колоссальное впечатление и на крупнейшего словацкого национального деятеля и мыслителя XIX в. Л. Штура, который усматривал в русском полководце олицетворение всех лучших качеств русского и славянского национального характера. В своем знаменитом произведении «Славянство и мир будущего» Л. Штур писал, что «если кто из славян имеет право на гордость, то это, конечно, русские… Они не величаются перед миром, как англичане, своим могуществом, богатством и почётом».[30] Рассуждая об особенностях национального характера славянских народов, Л. Штур счёл необходимым уделить особое внимание именно Суворову. По мнению словацкого мыслителя, «неиспорченной душе славянской в высшей степени противно всякое величанье и важничанье. Таков был Суворов, муж железной воли, самой скромной внешности, глубочайшей набожности и бесконечной доброты… Дух русского народа господствует в русском войске. Тогда как австрийские офицеры обходились с солдатами надменно и ругали солдат собаками, русские вне службы со своими людьми обращались братски и дружески. Жаль, – эмоционально восклицал Штур, – что онемеченные дети славян в австрийском войске так выродились и приняли гадкие нравы!».[31]
Последнее торжественное мероприятие в честь Суворова в Праге состоялось 25 января 1800 г. в гостинице «У золотого и белого единорога» на Малой Стране. По отзывам чешских газет того времени, Суворов в этот день особенно понравился чехам своей обходительностью, непринужденностью, чувством юмора и веселым нравом. Пробыв в Праге более месяца, Суворов 28 января 1800 г. выехал через г. Високе Мито в Краков и оттуда в Россию. Сразу после отъезда из Праги у Суворова резко ухудшилось здоровье, а после приезда в Россию русский полководец испытал очередной удар переменчивой фортуны, узнав о том, что он впал в немилость у императора Павла. Вместо ожидаемого им триумфального приёма на родине Суворов столкнулся с демонстративным холодом официального Петербурга. Пражские торжества и чествование русского полководца в чешской столице, стали, таким образом, наиболее ярким признанием военных заслуг Суворова перед его смертью.
Легкомысленная на первый взгляд череда светских увеселительных мероприятий, сопровождавших пребывание Суворова в Чехии, имела значительно более глубокий смысл и последствия. По словам чешских историков, «в чешских землях в это время набирало силу национальное возрождение, и знаменитый полководец из могучего славянского государства был для чешских патриотов моральным символом их освободительных усилий».[32] Примечательно, что интерес к славянским народам у Яна Коллара, одного из самых известных представителей чешского и словацкого национального возрождения, пробудился еще в детстве, когда он стал свидетелем прихода русской армии под командованием Суворова.
Рассказы очевидцев о суворовских солдатах передавались из поколения в поколение, став немаловажной составной частью чешского фольклора XIX века и существенно повлияв на формирование местной русофильской традиции. Целый ряд знаменитых суворовских афоризмов был удачно переведен на чешский язык и приобрел большую популярность. В частности, известное суворовское выражение «тяжело в ученьи, легко в бою» в чешском переводе приобрело довольно изящную стихотворную форму (чеш. «Těžko na cvičisti, lehko na bojišti»).
Близкий к будущему первому президенту Чехословакии Т.Г. Масарику либеральный пражский «Час», популярный среди чешской интеллигенции в начале ХХ в. и весьма критически относившийся к России, признавал в январе 1904 г., что «любая критика России совершенно непопулярна в чешском обществе, поскольку речь идет о славянском государстве, к которому обращены симпатии всего славянского мира».[33]
Суворов и его пребывание в Праге надолго сохранилось в исторической памяти чехов. В 1900 г. в столетний юбилей посещения Суворовым Праги в городе Телч на чешском языке была издана брошюра под символичным названием «Суворов, великий генерал».[34] Влиятельная пражская газета «Народни политика», отмечая столетний юбилей пребывания Суворова в Праге, в мае 1900 г. дала такую примечательную характеристику русскому военачальнику: «Суворов – один из самых интересных полководцев всех эпох. По своему характеру это был суровый, бесстрашный и требовательный к себе и другим человек, глубоко порядочный и при этом совершенно бескомпромиссный…».[35]
Ассоциация полководческого таланта Суворова и непобедимости его армии с военным могуществом России способствовала тому, что в своих комментариях к начавшейся в 1904 г. русско-японской войне вся чешская пресса, отмечая прогресс и силу японской армии и флота, тем не менее, единодушно предсказывала победу России. «Как славяне, мы надеемся и верим в победу русского оружия»,[36] – писал пражский «Час» 9 февраля 1904 г. Многочисленные неудачи и последующее поражение России в русско-японской войне вызвали глубокое разочарование в широких кругах чешского общества, все ещё верившего в непобедимость потомков суворовских богатырей.
ЛИТЕРАТУРА
1. Федоров Я. Суворов в Праге // Славяне. 1944. № 7.
2. Францев В.А. Очерки по истории чешского возрождения. Варшава, 1902.
3. Цветков С. Александр Суворов 1730-1800. Беллетризованная биография. Москва: Центрполиграф, 2001.
4. Штур Л. Славянство и мир будущего. Послание славянам с берегов Дуная. Москва, 1867.
5. Čas. 24 ledna 1904. Číslo 24.
6. Čas. 9 února 1904. Číslo 40.
7. Ciliják S. Generál Suvorov. Obrazy ze života největšího válečníka ruského ve století 18. V Třebiči na Moravě: Nakladatel Jindřich Lorenz, 1900.
8. Národní politika. 31 května 1900.
9. Suvorov, velký generál. Telč, 1900.
[1] Ciliják S. Generál Suvorov. Obrazy ze života největšího válečníka ruského ve století 18. V Třebiči na Moravě: Nakladatel Jindřich Lorenz, 1900. S. 4.
[2] Ibidem.
[3] Ibidem. S. 23.
[4] Цветков С. Александр Суворов 1730-1800. Беллетризованная биография. Москва: Центрполиграф, 2001. С. 479.
[5] https://www.prazskypantheon.cz/index.php/Alexandr_Vasiljevi%C4%8D_Suvorov
[6] Цветков С. Александр Суворов 1730-1800. Беллетризованная биография. Москва: Центрполиграф, 2001. С. 204.
[7] Там же. С. 216.
[8] Федоров Я. Суворов в Праге // Славяне. 1944. № 7. С. 32.
[9] Там же.
[10] Там же.
[11] Францев В.А. Очерки по истории чешского возрождения. Варшава, 1902. С. 31.
[12] Цветков С. Александр Суворов 1730-1800. Беллетризованная биография. Москва: Центрполиграф, 2001. С. 479.
[13] Там же. С. 478.
[14] Там же. С. 490.
[15] Ciliják S. Generál Suvorov. Obrazy ze života největšího válečníka ruského ve století 18. V Třebiči na Moravě: Nakladatel Jindřich Lorenz, 1900. S. 58.
[16] Цветков С. Александр Суворов 1730-1800. Беллетризованная биография. Москва: Центрполиграф, 2001. С. 484.
[17] Там же.
[18] Там же. С. 486.
[19] https://www.prazskypantheon.cz/index.php/Alexandr_Vasiljevi%C4%8D_Suvorov
[20] Федоров Я. Суворов в Праге // Славяне. 1944. № 7. С. 32.
[21] Ciliják S. Generál Suvorov. Obrazy ze života největšího válečníka ruského ve století 18. V Třebiči na Moravě: Nakladatel Jindřich Lorenz, 1900. S. 59.
[22] Ibidem. S. 61.
[23] Ibidem. S. 57.
[24] Ibidem. S. 59.
[25] Ibidem. S. 6.
[26] Ibidem. S. 7.
[27] Ibidem. S. 60.
[28] Ibidem. S. 61.
[29] Ibidem. S. 62.
[30] Штур Л. Славянство и мир будущего. Послание славянам с берегов Дуная. Москва, 1867. С. 124.
[31] Там же. С. 125-126.
[32] https://www.prazskypantheon.cz/index.php/Alexandr_Vasiljevi%C4%8D_Suvorov
[33] Čas. 24 ledna 1904. Číslo 24.
[34] Suvorov, velký generál. Telč, 1900.
[35] Národní politika. 31 května 1900.
[36] Čas. 9 února 1904. Číslo 40.